Карелла решил использовать этот образ.

– Но она не стала бы делать это, верно? – спросил он.

– Делать что?

–Танцевать нагишом для Херба Готлиба. Или еще для кого-нибудь.

– Это вопрос?

– Это вопрос.

– Ответ – нет.

– Вы уверены?

– Абсолютно уверен.

– Никаких других мужчин и женщин в ее жизни не было?

– Никого.

– Она сказала вам об этом?

– Она не должна была говорить мне об этом. Я и так это знал.

– А как насчет вас?

– Насчет меня?

– Другие женщины были у вас?

– Нет.

– А мужчины?

– Нет.

– Так, значит, между вами это было довольно серьезно, да?

– Достаточно серьезно.

– А сколькосерьезно бывает достаточно серьезно?

– Не понимаю, – сказал Мур.

– Что вы не понимаете?

– Я пришел сюда, чтобы помочь...

– Спасибо, мы вам благодарны.

– Не похоже, что благодарны, – обиделся Мур. – А что вы еще собираетесь спросить? Где я был вчера вечером, когда Салли убили?

– Я не собирался спрашивать об этом, мистер Мур, – возразил Карелла. – Вы уже сказали, что находились дома и занимались.

– Вы былидома? – нажал Мейер.

– Вы же не собирались это спрашивать, а? Я был дома.

– Весь вечер и всю ночь?

– Ну вот, поехали, – произнес Мур и закатил глаза.

– Вы были ее дружком.

– И это означает, что я убил ее, верно?

– Вы, кажется, и вопросы сами задаете, и сами же отвечаете, – не поддержал шутку Мейер. – Вы былидома весь вечер?

– Весь вечер.

– С вами кто-нибудь был?

– Не вполне.

– Что это значит: не вполне? Или кто-то был с вами, или никого не было. Вы были один?

– Я был один. Но я звонил по телефону другу по меньшей мере полдюжины раз.

– По какому поводу?

– По учебному материалу. Задавали друг другу вопросы.

– Он тоже студент медицинского факультета? Этот друг, которому вы звонили?

– Да.

– Как его зовут?

– Карл Лоэб.

– Где он живет?

– В Квортере.

– Адрес знаете?

– Нет, но он наверняка есть в телефонном справочнике.

– В котором часу вы звонили ему?

– В разное время, весь вечер.

– Вы звонили ему в полночь?

– Я не помню.

– А он звонил вамвообще вчера вечером?

– Несколько раз.

– Когда в последний раз вы разговаривали?

– Как раз перед тем, как я лег спать. Я позвонил Салли вначале, набрал ее номер...

– А до этого вы набирали ее номер?

– Конечно, то и дело.

– В прошлый вечер, о котором мы говорим.

– Да, вчера вечером. Я звонил ей то и дело.

– Вы беспокоились, что ее все не было?

– Нет.

– Почему? Когда в последний раз вы набирали ее номер?

– Около трех ночи. Как раз перед тем, как я позвонил Карлу в последний раз.

– И вам никто не ответил?

– Никто не снял трубку.

– И вы не стали беспокоиться? Три часа ночи, она не берет трубку...

– Вы говорите о театральной публике, – сказал Мур. – Это ночные люди. Три часа ночи для них еще не позднее время. В любом случае она знала, что я занимаюсь. Я решил, что у нее другие планы.

– Она не говорила, какиепланы?

– Нет, не говорила.

– Когда вы снова позвонили ей?

– Я не звонил. Я услышал про... Когда я проснулся, я включил радио и... и... услышал... услышал...

Вдруг он прижал ладони к лицу и разрыдался. Детективы наблюдали за ним. Карелла подумал, что они слишком жестко с ним разговаривают. Мейер думал о том же. Но зачем он пришел к ним? Карелла пытался понять. О том же думал Мейер. И почему студент медицинского факультета проявил невежество в отношении вещественных доказательств, которыми могли бы обернуться личные вещи Салли после анализа в лаборатории? Разве на медицинских факультетах больше не рассказывают будущим врачам про пятна крови? Или про следы спермы? Или про обрезки ногтей? Или про волосы человека? Или про другие крохи человеческого тела или жизнедеятельности, по которым в дальнейшем можно установить личность? Мур продолжал рыдать.

– С вами все в порядке? – спросил Карелла.

Мур кивнул. Он порылся в заднем кармане брюк в поисках платка, откинув в стороны полы плаща. В правом кармане пиджака у него лежал стетоскоп. Он нашел носовой платок, высморкался, вытер глаза.

– Я любил ее.

Детективы молчали.

– А она любила меня.

Они опять промолчали.

– Я знаю, что вы умеете искать улики, я все про это знаю. Но я не имею отношения к убийству. Я пришел к вам, просто чтобы помочь. И лучше бы вы в самом деле искали негодяя, который сделал это, вместо того чтобы...

– Извините, мистер Мур, – сказал Карелла.

– Мне пора, – сказал Мур, положил платок в карман и посмотрел на настенные часы. Он встал со стула и принялся застегивать пуговицы плаща. – Мне пора. Мой телефон вы найдете в записной книжке Салли, позвонить можете вечером. А днем я в университете Рэмси.

– Спасибо за помощь, – сказал Мейер.

– Не за что. – Мур вышел из комнаты детективов.

Оба детектива посмотрели друг на друга.

– Что ты думаешь? – спросил Карелла.

– О твоих предположениях или об исполнении?

– Ну, с исполнением я переборщил, это я сам знаю, но о предположениях?

– Хорошие.

– Я и в самом деле вначале искал кого-то третьего...

– Знаю. Но если посмотреть наоборот? Так?

– Так. Некий мужчина...

– Или некая дама...

– Верно. Которая была раздражена, что Салли Андерсон встречается с Муром...

– Верно.

– Которая решила всадить в нее «маслины».

– Вероятный вариант, – сказал Мейер.

– И тогда Мур запел...

– Верно. Я просто вижу, как ворочаются колесики у тебя в голове, Стив.

– Верно. Когда я развернул все наоборот, верно?

– Верно. Ты думал: «А что, если ревнивец – Мур? Может быть, тогда он и убийца».

– Да, я думал об этом. Но потом оставил эту версию.

– А может, и не оставил. Может быть, ты немного напугал его. Нам нужно выяснить две вещи, Стив...

– Верно. Точное время, когда он говорил по телефону со своим другом Лоэбом...

– Верно, с другим студентом медицинского факультета.

– И где он был вечером во вторник, когда Лопес получал свое.

– Ты решил не связывать это с Лопесом, а?

– Я просто хотел услышать, не предложит ли Мур нам алиби на вторник.

– Послушай... Знаешь что? – воскликнул Мейер. – Кто сказал, что один и тот же ствол означает одного и того же убийцу?

– Угу? – сказал Карелла.

– Предположим, я убил кого-то вечером во вторник. Выбросил пистолет. Кто-то подобрал. Пистолет «поступил в продажу». Тыпошел и купил. И выстрелил из него в пятницу. И никакой связи между первым и вторым преступлением, понятно?

– Понятно, – сказал Карелла. – И ты сильно затрудняешь жизнь.

– Только потому, что я не вижу никакой связи между Пако Лопесом и Салли Андерсон.

– Понедельник – праздник, не так ли? – вдруг сказал Карелла.

– Гм?

– Понедельник.

– Что понедельник?

– День рождения Вашингтона, разве нет?

– Нет, это двадцать второе.

– Но мы отмечаем пятнадцатого числа. Мы называем его «Днем президентов».

– Какое это имеет отношение к Муру?

– Никакого. Я думаю про кошку.

– Какую кошку?

– Кошку Салли. Она собиралась пойти за кошкой в понедельник. Будет у ветеринара прием в понедельник?

– Ну, если она занесла в свой ежедневник...

– Наметила забрать ее в три часа.

– Тогда прием будет.

– Так кто пойдет за кошкой? – спросил Карелла.

– Только не я, – тотчас сказал Мейер.

– Может, Сара захочет кошку? – сказал Карелла.

– Сара не любит кошек, – сказал Мейер. Его жена не любила никаких животных. Его жена считала, что животные – это животные.

– Может быть, мать девушки заберет кошку? – предположил Карелла с очень серьезным видом.

– Мать девушки находится в Сан-Франциско, – сказал Мейер и посмотрел на него.